Я знаю, что она больше не придет. Или придет лет через восемь. Может быть.

Когда сынок хлопнет дверью и бросит школу.

Или когда она обнаружит, что он полгода не ходил в школу и теперь он первый кандидат на вылет.

Или он попробует покончить жизнь самоубийством.

Или если еще что-нибудь случится.

Но в следующую среду, как мы сейчас с ней договариваемся (она старательно помечает это время в своем ежедневнике), она не придет.

Обычная история, вы все ее знаете. Жила была девочка. Папы у нее не было, он растворился в воздухе еще до того, как она успела его запомнить. От него у девочки, быть может, только цвет глаз и страх с виной, когда мам в злую минуту цедит недобро: "Вся в отца, такая же…" — а дальше что-нибудь ужасное: ленивая, лживая, тупая, бессердечная…

Но это в злую минуту, а так вообще-то все хорошо.

И вот девочка росла-росла _ — и выросла. В институт поступила. В тот, где мама, конечно, училась. А чего? профессия хорошая, мама с работой помогла. Так вот и жили вдвоем, две зарплаты не одна, даже, может, в какой-то момент неожиданно машину купили. Или новый холодильник. Одним словом, зажили.

Но ведь не бывает так, чтобы все хорошо. Выяснилось, что дочке уже тридцать с хвостиком, а Германна, то есть мужа или принца все нет… Совсем-совсем нет. Кажется, в их двухкомнатной квартирке мужчина никогда и не ночевал. Даже когда мама ездила в гости к двоюродной сестре в Киев на неделю. Даже когда на месяц. И дочка никогда-никогда еще не ночевала у мужчины. И непонятно, как тогда вообще вышло, что в 35 лет она все-таки родила мальчика. Но это случилось, и теперь они зажили втроем.

Особенно ничего не изменилось, конечно. Ну, мама (которая теперь бабушка) ушла, наконец, на пенсию, а дочка (которая теперь стала мамой) очень быстро, полугода мальчику еще не было, вышла на работу. Работать-то кому-то надо. Так и пошло: мама (которая дочка) на работе с утра до вечера, бабушка (которая мама) с внуком.

И вот теперь мама (бывшая дочка) пришла ко мне посоветоваться. про cына. Мальчику шесть и он уже года два назад стал, если что не так, набрасываться и на нее и на бабушку чуть ни с кулаками. Вдруг. Ну, вообще характер горячий а бабушка у нас знаете какая? Если что ни по ней - сразу по попе. Но я пресекаю, как могу. Но кто ее знает…

Спрашиваю — как вообще мальчик живет?

Выходит — вот как.

Три раза в неделю сын ходит на музыку. "Бабушка случайно в музыкальную школу отвела в прошлом году, его и взяли"

Два раза - на подготовку к школе. "Бабушке нервов не хватает его готовить, а у меня времени нет".

Два раза - в бассейн. "Он такой слабенький, мы решили, что надо иммунитет укреплять"

Один раз - на шахматы. "Бабушка почему-то всегда мечтала чтобы и я научилась… "

И куда-то еще - один раз в неделю. Я не запомнила.

Да! еще бабушка с ним каждый день делает уроки — полчаса чистописания, полчаса арифметики и полчаса еще что-то, на что мне, опять-таки, не хватило памяти.

А свободные дни у мальчика есть? — спрашиваю я. Воскресенье. Отвечает мама. Воскресенье мы проводим с ним вместе. И он хочет только играть - даже читать не хочет.

— Ну еще бы! — я не выдерживаю. — Еще бы он хотел читать в воскресенье!

— Вы хотите сказать, что он устает?

Нет! Я совсем не это хочу сказать. Я хочу сказать, что мальчик, скорее всего, без сил.

Я хочу сказать, что он без сил, что вы его заездили, две взрослые тетки. Что вот ты — хочу сказать я маме — должна радоваться, что он еще способен сопротивляться. Что тебе - хочу я ей сказать - надо отнять сына у своей сумасшедшей матери, запретить ей лупить его ремнем и терзать арифметикой с чистописанием. Я хочу сказать, что иначе ты его потеряешь, своего мальчика.

Я делаю глубокий вдох, выдох — и говорю:

Да, именно это я и хочу сказать. Он устает. и вам есть смысл подумать о том, как снизить нагрузку.

— Но бабушка ни за что не согласиться! У них свой режим, все расписано… И потом… Мама уже пожилая, она не может его развлекать. Так-то он хоть занят чем-то полезным, я-то целыми днями на работе.

Тут я ее, конечно, понимаю. Знакомая история: ты уходишь на работу, ребенок остается с няней или с бабушкой, а у тебя чувство вины - ему будет грустно без меня. В этот момент и правда хочется запихать его во все возможные студии, чтобы скучать и грустить по маме у него и времени не оставалось. И надо специально себя сдерживать, чтобы не совершить слишком много глупостей.

Я говорю:

— Понимаю вас. Очень хочется, чтобы сыну без мамы не было скучно.

Она кивает.

— Но тем не менее. У вашего мальчика перегруз. Вам надо пересмотреть его расписание. От чего-то отказаться. На что-то закрыть глаза… Иначе к первому классу он так вымотается, что учеба будет для него мукой.

Моя клиентка растеряна: "Я, честно говоря, не знаю, как объяснить все это бабушке… Она-то уверена, что все делает правильно".

Ну, я что-то говорю. Привожу доводы. Рассказываю, что происходит сейчас с ее сыном. Обращаю ее внимание на то, что их - две взрослые женщины, а он - один маленький мальчик. Что ему слишком трудно нести груз их ожиданий. Что надо давать ему время для безделья, что это очень важно. Что так человек учится сам распоряжаться своим временем и думать. Она согласно кивает: "Я все понимаю. Но, боюсь, бабушка меня не поймет".

В конце концов, я иду на хитрость - обещаю ей, что в следующий раз мы как раз над этим поработаем - как представить дело бабушке. Она даже обрадовалась, записала время в свой ежедневник.

Но я знаю, что она не придет.

Что ей ни за что не решиться на это — пойти поперек своей матери.

Потому что ей не на кого опереться.

Потому что никого, кроме матери у нее на этом свете нет.

Потому что мальчик, сынок, авось как-то выкарабкается, (мужчина все-таки) а ей точно уже не спастись. Потому что единственное, чего она по-настоящему боится в жизни - это остаться без мамы.